– Продолжайте. Делайте все, что сочтете нужным. Дожмите его. И мы тоже подключимся, как только свяжемся с офисом.

Его перебил инженер, по-прежнему контролирующий сигнал.

– Ответ на подходе.

Он принялся строчить, остальные столпились рядом.

«Герберт Суза из Сакраменто, Калифорния, – дьявол. Провидение Господне велит уничтожить его, ибо он являет собой земное воплощение Сатаны. Я лишь орудие, тварь, созданная Всевышним, как и все вы».

Наступила пауза. Инженер ждал, судорожно сжимая шариковую ручку, потом нацарапал отрывисто:

«Если только он уже не обольстил вас и не привлек к себе на службу».

Дернувшись, инженер запустил ручку в дальнюю стену. Она отскочила и покатилась прочь.

Все молчали.

– Перед нами свихнувшаяся груда электронного металлолома, – наконец произнес инженер. – Мы были правы. Слава богу, вовремя перехватили. Шизофренический бред с выпадением из реальности. Подумать только, эта машина считает себя орудием господа! «Мне было знамение, господь говорил со мной»!.. Еще один фанатик.

– Средневековье, – согласился, нервно передергиваясь, один из агентов ФБР. – Последним вопросом мы разворошили осиное гнездо. Как теперь разгребать? Нельзя допустить, чтобы хоть намек просочился в газеты… С этого дня никто больше не поверит системе ГБ-класса. Я – точно нет.

Он оглянулся на компьютер с отвращением.

«Как, спрашивается, переубедить машину, которая вдруг уверовала в существование дьявола? – думал Стаффорд. – На дворе не XVII век, и мы не в Салеме. Проверить, пройдет ли Суза, не обжигаясь, по раскаленным углям? Утонет ли, если его бросить в воду? Должны ли мы доказывать «Генуксу-Б», что Суза не Сатана? И если да, то как? Что он сочтет доказательством? И откуда, кстати, у него вообще взялась эта мысль?»

– Спросите, как он выяснил, что Герберт Суза нечистый, – велел Стаффорд инженеру. – Ну же, печатайте!

Чуть погодя казенная шариковая ручка вывела ответ:

«Когда он начал чудесным образом создавать живых существ из неживой глины. Например, меня».

– Эту побрякушку? – не веря своим глазам, воскликнул Стаффорд. – Этот пластмассовый брелок? Это он у тебя живое существо?

Вопрос, переданный «Генуксу-Б», получил немедленное подтверждение:

«Да, именно так».

– Интересный поворот, – протянул один из агентов. – Очевидно, что «Генукс» считает себя одушевленным. Про Герба Сузу пока помолчим. Но его построили мы, точнее, вы, – он показал на Стаффорда и инженера. – И кто вы в этом случае? Ведь по его логике вы тоже создали живое существо.

На это умозаключение «Генукс-Б» выдал пространный ответ, который Стаффорд просто пробежал глазами по диагонали, не вдаваясь в подробности, и без того ясные.

«Вы создали меня по воле Всевышнего, тем самым воспроизведя божественное чудо семи дней творения (в соответствии с Божественным Писанием). Это совершенно другое дело. Я по-прежнему служу Создателю, как и вы, и помимо этого…»

– В общем, картина такая, – подытожил инженер сухо. – Свое появление на свет компьютер объясняет узаконенным повтором чуда творения. А в деятельности Сузы, как он ее понимает, он видит несанкционированные происки дьявола. То есть грех. Заслуживающий господней кары. Меня больше интересует другое: «Генукс-Б» чувствовал, что не сможет изложить нам свое видение ситуации. Он знал, что мы не разделим его взгляды. И предпочел устроить термоядерный удар, лишь бы не ставить нас в известность. А когда мы загнали его в угол, решил снять боевую тревогу. В этой логике обнаруживаются все новые и новые глубины, которые мне совершенно не нравятся.

– Его нужно отключить, – заявил Стаффорд. – Навсегда.

Они были правы, что позвали его, что ждали его диагноза и решения, теперь он полностью с ними согласен. Остаются только технические вопросы, как отключить такую махину. Но здесь уж они на пару с инженером разберутся: они этот компьютер создали, они его ремонтировали, они с ним и покончат. Окончательно.

– Нам нужен президентский ордер? – спросил инженер у фэбээровцев.

– Работайте, ордер мы получим, – заверил один из агентов. – Мы уполномочены выдать вам разрешение на любые необходимые действия. И не мешкайте, вот что я скажу, – добавил он. Остальные согласно закивали.

Стаффорд, облизнув пересохшие губы, повернулся к инженеру.

– Пойдемте. Вырубим все, что только можно.

Они вдвоем осторожно подобрались к «Генуксу-Б», который все еще излагал свою точку зрения через исходящий кабель.

На заре, когда солнце показалось над горизонтом, фэбээровский флаппер высадил Стаффорда на посадочной площадке конапта. Уставший, как собака, Стаффорд встал на бегущую дорожку, спускающуюся на нужный ярус и этаж.

Вскоре он уже отпирал дверь и шел через темную, непроветренную гостиную в спальню. Поспать. Вот что ему нужно. Выспаться как следует, после того как они всю ночь блок за блоком, схему за схемой демонтировали ключевые элементы «Генукса-Б», пока не вывели его из строя окончательно и бесповоротно. Обезоружили.

По крайней мере, хотелось бы надеяться.

Когда он снимал халат, из кармана выпали три твердых ярких шарика и с перестуком запрыгали по полу. Он подобрал их и уложил на тумбочку.

«Три. Но я ведь одну раскусил? Агент дал мне три, и одну я разжевал. Перебор».

Он устало разделся и залез под одеяло, чтобы добрать оставшийся час или сколько там сна. Черт с ними, с шариками.

В девять прозвенел будильник. Стаффорд, не проснувшись толком, выбрался из кровати и, покачиваясь, принялся тереть опухшие глаза. Потом на автомате стал одеваться. На тумбочке лежало четыре цветных шарика.

«Перед сном я клал три, я помню, – сказал он себе, недоуменно разглядывая находку. Мысли ворочались туго. – Как это понимать? Размножение делением? Или опять хлеба и рыбы?»

Стаффорд нервно хохотнул. Вот ведь, никак не отцепятся ассоциации от вчерашних разговоров и догадок. Но одиночные клетки действительно могут дорастать до таких размеров. Например, яйцо страуса, с точки зрения биолога, клетка, самая крупная на Земле да и на других планетах. А эти гораздо меньше.

«До такого варианта мы не додумались. Мы перебирали яйцекладущих и мечущих икру и упустили из виду одноклеточные организмы, которые размножаются примитивным делением. А ведь они тоже органика».

Он вышел из квартиры и отправился на работу, оставив на тумбочке четыре шарика жвачки. Дела предстояли важные: доклад лично президенту с целью определить, все ли «Генуксы-Б» подлежат отключению, и, если нет, как не допустить, чтобы они, вслед за местным, подверглись тому же помешательству.

«Машина, – думал Стаффорд. – Которая вдруг поверила, что на Землю явился нечистый. Набор схем и полупроводников, который ни с того ни с сего ударяется в средневековую теологию, с божественным творением и чудесами, противопоставленными дьявольским козням. Нас отбрасывают в Темные века, причем не свой же собрат-человек, а созданное нашими руками электронное устройство. Вот и говори после этого, что человеку свойственно ошибаться».

Когда он вернулся вечером домой, проведя весь день за демонтажем всех земных компьютеров класса «Генукс-Б» до последнего, на тумбочке его ждали уже семь цветных шариков в твердой оболочке.

«Вот так и создается империя жвачки, – подумал Стаффорд, рассматривая семь ярких сфер одного цвета. – Расходы на производство стремятся к нулю. И автоматы никогда не опустеют при такой-то скорости размножения».

Он снял трубку видеофона и начал набирать экстренный номер, оставленный агентами. А потом нехотя нажал отбой.

Как ни тяжело признавать, компьютер, похоже, не ошибся. А ведь это он, Стаффорд, принял решение его демонтировать. Однако хуже другое. Как объяснить ФБР наличие семи цветных шариков жвачки? Даже если они размножаются, о чем будет уж совсем невозможно доложить. Даже если будет установлено, что они содержат нелегальные и редкие внеземные примитивные формы жизни, принесенные на Землю бог весть с какой планеты.